За двадцать лет предпринимательской деятельности Павел Сигал создал «Научно-технический центр «Экология», «Татэкобанк», Инновационную аппаратурно-технологическую ассоциацию ИНАТА, швейное объединение «Альтон», а также Центр микрофинансирования.
Кроме того он — вице-президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «ОПОРА России», заведующий кафедрой «Инновационного предпринимательства и финансового менеджмента» Казанского государственного технологического университета. Еще он вице-президент Национального Партнерства участников микрофинансового рынка (НАУМИР), председатель Координационного совета по вопросам поддержки и развития малого и среднего предпринимательства Правительства Республики Татарстан, сопредседатель Общественно-консультационного Совета при Управлении Федеральной антимонопольной службы по Республике Татарстан и президент Некоммерческого партнерства «Микрофинансирование и развитие». Наконец, Павел Сигал — руководитель регионального отделения партии «Правое дело».
О том, как все это совмещается, как и почему человек выбирает столь разнообразные виды деятельности, мы и беседуем с Павлом Сигалом.
- В кратком резюме, часть которого предшествует нашей беседе, не сказано еще, что Вы окончили два вуза, защитили диссертацию и являетесь кандидатом технических наук, наконец, имеете несколько десятков изобретений. Почему человек, достигший реальных успехов на научном поприще, создавший целый ряд успешных бизнесов, неожиданно начал заниматься вполне экзотическим на тот момент делом — микрофинансированием?
— Видите ли, мне, как оказалось, интереснее всего заниматься созданием новых бизнесов. У меня это получается, и мне это интересно. Это — творчество, а я воспринимаю бизнес именно как творчество, а не как зарабатывание денег. Деньги, если все правильно организовано, приходят попутно. Поэтому, когда мы из трех разоренных швейных фабрик (причем покупали мы их постепенно — вначале одну, затем другую) создали процветающее швейное объединение, которое сшило 800 тысяч изделий на экспорт (мы продавали свою продукцию в Англию и Германию), мне стало скучно продолжать этим заниматься: цели были достигнуты. Поэтому я оставил себе одну фабрику, остальные продал и начал новое дело. Я всегда, когда начинаю новое дело, старое или продаю, или оставляю работать в автономном режиме.
- Кроме швейного, у Вас есть еще другие бизнесы?
— Есть. И инновационные бизнесы, и производственные, и сельскохозяйственные.
- В таком случае напрашивается вопрос: чем же Вас так привлекло именно микрофинансирование?
— Если кратко, то микрофинансирование — это некая финансовая услуга, которую мы оказываем и предпринимателям, и гражданам и которая до нас в России практически не существовала. Это сейчас стало полегче. А когда в 2002-м году (до нас были только пришедшие сюда американские компании и кредитные кооперативы) мы начали создавать микрофинансовые организации и выдавать займы, это была абсолютная новинка. Причем пришедшие к нам западные компании пытались культивировать в России микрофинансирование по образцу Мухаммеда Юнуса, который рассматривал его как борьбу с нищетой. То есть применялись технологии, которые он разработал для беднейших стран Азии и Африки. Мы же разработали совершенно новую модель для России. Во-первых, она предусматривала индивидуальные займы и вообще имела парадигму в развитии. Если Мухаммед Юнус и его последователи выдают групповые займы для борьбы с бедностью, то мы оказываем финансовую услугу микропредпринимателям для развития их микродел. Это — совсем другая идеология. А из этой идеологии возникли и другие подходы, и другие технологии. Кроме того, я был человеком, создавшим у нас в стране первую частную микрофинансовую организацию. До этого на этом рынке были либо общественные организации, либо западные фонды, либо кооперативы. Более того, считалось, что микрофинансирование и должно развиваться только в виде таких общественных фондов и кооперативов. А оказалось, что наиболее эффективная форма — это частная компания. Здесь понятна ответственность. Ее могут кредитовать банки, что до этого в России считалось невозможным.
Первый кредит для начала дела я взял небольшой. Я принципиально начинал на кредитные деньги. А поскольку этот бизнес оказался чрезвычайно интересным, сложным и многообразным и сейчас стал крупнейшей российской компанией в области микрофинансирования (с 2007 года мы — самая крупная такая компания). Но мы настолько быстро развиваемся не только количественно, но и качественно, что мне пока все это интересно, и я продолжаю этим заниматься.
- В свое время на круглом столе «Комсомольской правды» Вы обронили замечание, что банк, как жену, выбирают. А как и почему выбирают микрофинансовые организации?
— К счастью, с банками, в отличие от брака, все разрешено, и можно выбрать не один банк на всю жизнь, а много банков. Я, например, уверен, что выбор банка для бизнеса: и для малого, и для среднего, и для крупного — заключается и в величине банка, и в удобстве работы с этим банком. Раньше действительно было строго — мелким бизнесом занимаются малые банки. Но затем многие крупные банки стали менять свои подходы. Хотя достаточно медленно, к сожалению.
Но есть и принципиально иной вопрос. Мы проводили исследования и выяснили: главная проблема в общении малого бизнеса с банками — отсутствие нужных залогов. И вторая проблема — цифры, которые обычно приводят, говоря об ускорении выдачи кредитов, мягко говоря, идеализированы. На самом деле срок значительно больше. Особенно эта проблема характерна для крупных банков. Кроме того, когда мы несколько лет назад проводили опросы касательно взаимоотношений малого и среднего бизнеса с крупными банками и программами льготного кредитования, 50-60 % получивших кредит в этих структурах говорили, что «благодарили» тех, кто им помогал. Причем речь шла о работниках низшего звена банков.
И предприниматели идут к нам. А я являюсь президентом микрофинансовой организации, крупнейшей в России, которая имеет 250 филиалов по городам России и ежемесячно кредитует 25 тысяч клиентов. Причем средний заем — 30 тысяч рублей.
- Кроме занятий бизнесом Вы занялись и общественной деятельностью, стали одним из руководителей «ОПОРЫ России», руководителем татарстанского отделения партии «Правое дело».
— Тут несколько причин. Во-первых, как было сказано в фильме «Москва слезам не верит», если ты умеешь организовать работу трех человек, ты сможешь организовать любой коллектив. Я умею организовать работу своих сотрудников так, что время начинает уплотняться. И хотя с каждым новым делом кажется: вот все — этим займусь, жить некогда будет, но выясняется, что успеваю при этом и книжки читать, и в театр ходить, и с детьми заниматься. Конечно, этого времени меньше, чем хотелось бы, но в принципе успеваю.
- Тогда давайте начнем с «ОПОРЫ России». Вы, как я понимаю, уже давно трудитесь в этой общественной организации.
— Видите ли, мне, как капиталисту, безусловно, наиболее близка правая либеральная идеология. Карьеру чиновника (как это официально называется — государственного служащего) делать не собираюсь, а вот в «ОПОРЕ России», самой крупной российской общественной организации предпринимателей малого и среднего предпринимательства, я уже десять лет. Сначала возглавлял ее региональное отделение в Татарстане, а после избрания вице-президентом стал заниматься региональной политикой, но уже на федеральном уровне. Должен сознаться: этой организации я отдаю времени не меньше, чем бизнесу, поскольку считаю ее деятельность нужным, полезным и важным делом. Между прочим, если бы удалось внедрить в экономику России все разработки, подготовленные «ОПОРОЙ» за эти годы, то сегодня мы могли бы реально защитить бизнес (особенно малый). Кстати, многое из того, что уже принято правительством по развитию предпринимательства в стране, предложила именно «ОПОРА».
- Поскольку речь уже зашла о малом бизнесе, хотелось бы услышать Вашу точку зрения на тему «малый и средний бизнес в России»: его положение и состояние на сегодняшний день.
— Ничего хорошего я, к сожалению, не вижу. На мой взгляд, за последние полтора-два года произошло резкое ухудшение ситуации. И вот сегодня многие вещи, которых мы добились: и льготное налогообложение, и некоторое снижение административных барьеров, и уменьшение прессования бизнеса со стороны проверяющих структур — возвращается. Последние полтора-два года я наблюдаю явный и заметный откат и ухудшение ситуации с малым и средним бизнесом. И, видимо, не только с малым: посмотрите на отток капитала из страны. Экономика на подъеме, а капиталы бегут, как в 90-е годы. Последнее повышение налогов поставило многие небольшие компании перед нелегким выбором: закрываться, повышать цену на свою продукцию (при этом неизвестно, будут ли ее брать по новой цене), понизить зарплату работникам или просто уйти в тень. При этом подавляющее большинство предпринимателей в тень уходить не хочет.
Я считаю эту свою работу вещью абсолютно необходимой. Я собираюсь жить в России и никуда не уезжать, и здесь, надеюсь, будут жить мои дети. И мне не хочется, чтобы они когда-нибудь сказали: что же ты нам за подарок сделал, что мы живем в этой стране?
— Неверие в завтрашний день очень распространено в бизнес-среде.
— Да. Я уже сказал об оттоке капиталов, но отток капиталов — это еще полбеды. Начался массовый отток людей. Если раньше покупали недвижимость за границей и фактически переселялись туда крупные наши бизнесмены, то сейчас масса малых и средних предпринимателей, имея не очень большие деньги и не очень большие возможности, все равно смотрит туда. Я недавно читал в Интернете откровения одного довольно крупного бизнесмена, который пишет: нет ни одной нашей встречи, чтобы не обсуждался вопрос, кто куда уезжает или планирует уехать. И я знаю, что это правда: в наших кругах разговоры тоже крутятся вокруг этой темы.
Владимир Володин, НИСИПП
